Все мы в детстве задавались вопросами «Зачем слону хобот?», «Зачем кошке нужен хвост?». Сегодня фотограф-натуралист Игорь Шпиленок размышляет о предназначении лисьих хвостов.
Чтобы держать его по ветру!
Хвост для балансирования при ходьбе на задних лапах!
Хвост как руль высоты!
Хвост как знамя в атаке!
Хвост как дополнительная точка опоры!
Хвост-вымпел: здесь все мое!
Хвост как подушка и шарфик!
Хвост просто для красоты.
Так что без хвоста — никуда!
Рыжий зубастый и когтистый хищник
Рыжей без хвоста - ну никуда!
Игорь Шпиленок
"Фотосъёмка — очень органическая часть моей жизни. Иногда даже бывает приятна тяжесть двадцатикилограммового рюкзака. Я часто ловлю себя на том, что обычно людям в тягость — подъемы задолго до рассвета, марш-броски в ночи, переохлаждения в снегу, перегревания на солнце, переноска тяжестей, гнус, одиночество в долгих экспедициях — для меня не кажутся особенно тяжелыми, особенно когда есть надежда на результат. Я люблю весь процесс и особо не разделяю его."
Игорь Шпиленок, родился на Брянщине в 1960 году, женат, четверо сыновей.
"В посёлке, где я вырос, не было выставочных залов и серьезных фотографов. Но хорошая библиотека была. Немало книг было и дома. На моё формирование повлияли больше писатели, чем фотографы. Сначала Виталий Бианки, потом Паустовский, Песков, Гржимек, Даррел… они развили у меня интерес к дикой природе и её охране, сделали из меня увлечённого работника заповедников, натуралиста и путешественника.
И во взрослой жизни я живу и работаю вдали от выставочных залов и фотографических тусовок. Вот и сейчас я живу в таком месте на краю света, куда попасть можно только вертолётом...из российских фотографов-пейзажистов я преклоняюсь перед Вадимом Гиппенрейтером
Из тех, кто снимает дикую природу, диких животных, мне очень нравится ещё пока не очень известный Алексей Безруков 
Алексей Безруков на курильском озере
Алексей известен публике как неоднократный лауреат фотоконкурса "Золотая черепаха". Коллеги же по работе в заповедниках знают его как надежного товарища в суровых условиях Севера, знатока природы.
"Я готов работать при любой погоде, но предпочитаю ту погоду, которую обычно называют непогодой, и ждут её улучшения. Особенно люблю туман и метель...
Обычно я не езжу в фотоэкспедиции на два-три дня. Как за это время можно снять диких животных? Разве распугать их. Обычно я поселяюсь в каком-то интересном месте на несколько недель, а то и месяцев. Потом снова и снова возвращаюсь в любимые места. Живу обычно в лесных избушках, землянках, иногда в палатке, фургоне машины… Первое время я занимаюсь больше наблюдениями, съёмка почти не идет; да я и не форсирую события, стараюсь не преследовать животных. Устанавливаю несколько скрадков в ключевых местах, чтобы они стали частью привычного для животных ландшафта. Постепенно я вживаюсь в ситуацию, детально изучаю местность; приходит понимание, где, что и как можно снять. Некоторые животные, поняв что я их не преследую, перестают меня панически бояться. И на фотографиях выглядят естественно. Особо осторожных животных снимаю из скрадков. Стараюсь делать их из местных материалов. Например, из снега, коряг, плавника на берегу океана. Есть у меня самодельные скрадки из ткани. Иногда приходится использовать скрадки из фанеры, чтобы была защита от сильного ветра или медведей.
Чаще всего я совмещаю фотосъёмку с работой в охране заповедников. Это очень скромная зарплата, иногда я работаю как волонтёр, но инспекторские полномочия позволяют мне активно участвовать в прямой охране дикой природы, что для меня очень важно...
Я выстраиваю свою жизнь так, чтобы жить среди дикой природы. С двадцати одного года, сразу после получения высшего образования, я жил только либо в маленьких деревнях, либо на лесных кордонах. В городах появляюсь только на несколько дней...
Когда постоянно живёшь в таких медвежьих углах как Кроноцкий заповедник, медведи становятся твоими главными, самыми заметными соседями. Это зверь, изумительно приспособленный к суровым условиям, необычайно пластичный во многих смыслах, умный, фотогеничный. Один из моих любимых писателей, Виктор Астафьев говорил: «О медведях, как о чертях, можно рассказывать бесконечно и занятно… Но всех, кто пожелает послушать о берлогах, о проказах косолапых на пасеках, об охоте на овсах, о случайных встречах с медведем грибников, малинников, пастухов, о медвежьих свадьбах, даже о том, как медведица спасла деревенское дитя и воспитала его в лесу, я отсылаю к охотничьему костру, там любитель подобных историй наслушается такого, перед чем даже иной фантаст спасует и может бросить писать, понявши, что приземлён взлёт его и детски слабо вдохновение...
Многие просто не представляют, каким мощным оружием может быть качественная фотография в деле охраны природы и как мы, фотографы, можем влиять на людей своей целенаправленной работой. Есть потрясающий пример, который вряд ли будет скоро превзойден. В сентябре 1999 американский фотограф Майкл Николс совместно с исследователем Майком Феем организовали 15-месячную пешую экспедицию в дождевых лесах Западной Африки. Они прошли мегатрансекту длиной 3 200 километров через Конго и Габон. Майкл снимал чёрно-белые снимки самой экспедиции и цветные снимки дикой природы. Было опубликовано три фотоистории в журнале National Geographic, рассказывающих об уникальных ценностях тропической природы и об угрозах для этих ценностей. Эти три фотоистории сделали то, чего перед этим не могли добиться десятки чисто научных экспедиций. Президент Габона организовал сразу 13 национальных парков, которые заняли 11 процентов территории страны.
В современном сверхурбанизированном обществе многие люди могут прожить всю жизнь не соприкасаясь с дикой природой. Но тем не менее, именно люди, живущие в мегаполисах, в столицах, занимающиеся политикой, бизнесом, принимают решения о судьбе диких мест, например, о разработке месторождений, о маршрутах прокладки газопроводов, автомобильных и железных дорог, о создании новых заповедников или закрытии существующих, их финансировании. Представления о природе у таких людей чаще всего взяты из телевизора и наших фотографий. И то, как мы показываем дикую природу, какие мы ставим акценты в своей работе, может влиять на принятие решений этими людьми. Мы, фотографы, можем быть послами дикой природы в каменных джунглях...
Вообще-то главное в моей жизни — охрана природы. Этим я занимаюсь всю жизнь, работая в заповедниках на должностях от директора до рядового инспектора охраны. (Причем моя карьера идет наоборот: начал сразу директором, а сейчас работаю рядовым инспектором.) А фотография всегда была для меня мощнейшим инструментом в этой работе. С помощью фотографии, организуя фотовыставки, публикации в газетах и журналах, собирая союзников, я добился организации заповедника «Брянский лес» в тех местах, где я родился, где я нашел поляну с подснежниками. Пятнадцать лет заповедник «Брянский лес» был для меня центром вселенной: местом жизни, работы, объектом фототворчества. Потом я начал расширяться до всей заповедной системы России, но остановил меня Кроноцкий заповедник на Камчатке. В 2004 году я приехал на Камчатку на две недели, да так до сих пор не могу отсюда вернуться. Для меня Камчатка — машина времени. Приезжая сюда, ты попадаешь на сотни лет назад. Первые русские казаки под предводительством Владимира Атласова появились на Камчатке более трехсот лет назад, но большая часть полуострова остается в том же виде, как и до прихода русских. Причина этому — огромная оторванность Камчатки от промышленных центров России. В транспортном отношении Камчатку можно считать островом, так как здесь нет сухопутных дорог, связывающих с материком. Здесь совсем нет железных дорог. Пассажирский самолет от Москвы до Камчатки пролетает семь тысяч километров, девять часовых поясов. Чтобы лучше представить огромность этого расстояния, отложите его от Москвы на юг, и вы окажетесь в Южно-Африканской республике, а если отложите от Москвы на запад — то в середине США. Здесь я оказался в первозданном прошлом человечества, в прошлом, по которому мы все тоскуем. Человек здесь мало чего успел разрушить. Меня здесь окружают величественные вулканы, никогда не рубленые леса, неиспорченные электрическими линиями и автодорогами драматические ландшафты. Звери порой здесь не знают, что человек — царь природы, и не уступают тропы, а рыбы, идущей на нерест, может быть так много, что в реке нельзя искупаться ...
Очень Важный Совет читателям...
я хочу посоветовать в этих делах всегда помнить о том, в чём клянутся врачи в начале своей профессиональной деятельности: не навреди! В результате нашего посещения и нашей работы дикая природа не должна пострадать. Мы не должны оставлять отвратительных следов нашего пребывания! Наше увлечение фотографией должно работать на природу, а не против. Это критически важно, ведь нас становится всё больше и больше, а дикая природа продолжает сжиматься… (из интервью Артём Сапегин с Игорем Шпиленком)http://landscapists.info/igor-shpilenok